Хочешь мира? Готовься к войне.
Мне зачем-то снится Лена.
Она плачет, кричит, ревет и царапается ногтями. Не меня. Отчего-то Ваню. Они за закрытой дверью. И уговаривает ее он. В чем уж он там ее убеждает, одному моему больному сознанию или воображению известно. Мама дорогая, как он горяч! Зная Ванину «любовь» ко всем подобного рода мероприятиям, разговорам да и вообще к чужой личной жизни я поражена даже больше, чем самим присутствием Лены, Жены и Насти в своих снах. Настя ходит в розовой пижаме, а Женя в шортах.
А я во сне… Для меня и там все «нет уж умерла, так умерла». Я не бьюсь в запертые двери, никого ни в чем не убеждаю, не успокаиваю, не горячусь и не переживаю. Я сижу на диване и смотрю на комод. На комоде много пива, что характерно «Баварии». Бутылки стоят ровными рядами, призывно поблескивая зелеными этикетками. И я сижу, терпеливо ожидая окончания эмоциональных бурь окружающих. Я просто хочу пива. Мне кажется, что за половину моего сна можно было бы и разобраться со всем на свете, а уж в особенности вот с этим: «Лена, ну успокойся, ну пойми» - охлажденное пиво ведь так быстро становится теплым и невкусным.
А еще у нее во сне очень красивый дом: весь стеклянный, с узорами на стенах как на шлепках, которые я вчера купила у «белорусов» себе для поездки на море. Я сижу на втором этаже. И хочу пива.
Возможно, просто надо было-таки заслать Ваню вечером за красным сухим.
И не надо этих твоих упреков, я тоже прекрасно, как оказалось, умею вычеркивать людей из жизни. Без особого сожаления. Спустя то 5 лет всего.
Мораль: я боюсь. Не он ли? Сначала одна, потом другая…
Она плачет, кричит, ревет и царапается ногтями. Не меня. Отчего-то Ваню. Они за закрытой дверью. И уговаривает ее он. В чем уж он там ее убеждает, одному моему больному сознанию или воображению известно. Мама дорогая, как он горяч! Зная Ванину «любовь» ко всем подобного рода мероприятиям, разговорам да и вообще к чужой личной жизни я поражена даже больше, чем самим присутствием Лены, Жены и Насти в своих снах. Настя ходит в розовой пижаме, а Женя в шортах.
А я во сне… Для меня и там все «нет уж умерла, так умерла». Я не бьюсь в запертые двери, никого ни в чем не убеждаю, не успокаиваю, не горячусь и не переживаю. Я сижу на диване и смотрю на комод. На комоде много пива, что характерно «Баварии». Бутылки стоят ровными рядами, призывно поблескивая зелеными этикетками. И я сижу, терпеливо ожидая окончания эмоциональных бурь окружающих. Я просто хочу пива. Мне кажется, что за половину моего сна можно было бы и разобраться со всем на свете, а уж в особенности вот с этим: «Лена, ну успокойся, ну пойми» - охлажденное пиво ведь так быстро становится теплым и невкусным.
А еще у нее во сне очень красивый дом: весь стеклянный, с узорами на стенах как на шлепках, которые я вчера купила у «белорусов» себе для поездки на море. Я сижу на втором этаже. И хочу пива.
Возможно, просто надо было-таки заслать Ваню вечером за красным сухим.
И не надо этих твоих упреков, я тоже прекрасно, как оказалось, умею вычеркивать людей из жизни. Без особого сожаления. Спустя то 5 лет всего.
Мораль: я боюсь. Не он ли? Сначала одна, потом другая…