Хочешь мира? Готовься к войне.
Вдогонку к предыдущему посту.
К пятнице я на теме собаки съехала с катушек окончательно. Видимо, рабочая неделя и необходимость ходить на работу при присутствии человеческого внешнего вида, еще к-т меня держали, а в к вечеру пятницы я издергалась, устала и выпила брюта…
И тут Остапа унесло. Мама дорогая, мне кажется, столько рыдать даже физически невозможно. Это была буря, фейерверк и черная бездна. Я плакала дома у мамы на ее плече, плакала по дороге домой, уходя от мамы, я плакала дома. Даже пособачилась на эту тему с Ваней. Я его, конечно, понимаю. Он уже в принципе отчаялся хоть ч-т со мной сделать. Наругался на меня, попытался к-т встряхнуть и, будучи абсолютно безуспешным в своих попытках, пошел выносить мусор, всячески наплевав на народные приметы, ибо часы демонстрировали уже за час ночи.
… Я сидела в столовой и, обложившись баночками и бутылочками, пытаясь умыть текущую ручьями косметику, целенаправленно рыдала. Сильно, отчаянно и устало. Немудрено, после стольких уже часов подряд. К трагедии с собакой добавилась к-т, скорее, уже даже пьяная обида на Ваню. Упиваясь своим горем я даже не слышала, как щелкнула входная дверь, и вернулся Ваня. Очнулась я от Ванина вопля: Юля, Нора нашлась!, а эта придурочная била хвостом по полу… Нормальная, живая, здоровая, все такая же глупая Нормандия.
Потом я плакала опять. Не думаю, что от радости, от облегчения скорее. Стало так покойно и несуетно. Взгляд привычно и злобно – бл*! – отметил, что она снова нанесла песка в коридор, а налитый ей суп снова оказался частично разлитым.
А еще, я помню, мы оба смеялись. Ваня зачем-то носил эту паранормальную на руках. Было жутко смешно.
Наутро, конечно, на меня саму невозможно было смотреть без слез. Глаза превратились в крохотные щелочки. Я пролежала пол-утра с чайными пакетиками на глазах и с маской на лице. Не могу сказать, что это мне хоть каплю помогло. Просто все стало на свои места. Так что да здравствуют посты: «Ах, задрали меня эти уебанские зверята!» и рассуждения на тему: «бл*, когда уже свекровь выпишется из дурдома и заберет наконец эту хлыщину!»
Наверное, я просто люблю, когда хорошо. А хорошо, когда все дома. Дело ли тут в самой Норе… ух, как она меня раздражает: бардаком, тупизмом и вообще.
Что до чего-то там конкретного, то абсолютно ничего. Эта тупища, ясен перец, ни хрена не рассказывает, лежит себе такая мудрая на пороге, закатив свои печальные глаза.
Еще будучи в пятницу у мамы, она поделилась инфой, что знает/слышала/рассказывали, что как раз по весне более менее состоятельные люди нанимают за скромную сумму бомжей, чтобы те охраняли их дачи и дачки за городом. Ну как охраняли, чего там от них ожидать, просто видно будет, что к-т в теремке живет и, мол, не полезут грабительством заниматься. Ну вроде как бомжи и приноровились собак туда с собой забирать, для веселья души, так сказать. Не знаю. Мы уже с Ваней собрались в субботу объехать дачки в округе, а тут это чудовище само явилось. Ваня вышел с мусором, а она сидит у двери подъезда. Вот и вся история. Ничего не знаю, ничего не понимаю, но Нора совершенно обыкновенная, даже не грязная и не голодная.
Ну а теперь мне пора входить привычную роль. «Ах, задрали меня эти уебанские зверята!», бл*, когда уже свекровь выпишется из дурдома и заберет наконец эту хлыщину!»
К пятнице я на теме собаки съехала с катушек окончательно. Видимо, рабочая неделя и необходимость ходить на работу при присутствии человеческого внешнего вида, еще к-т меня держали, а в к вечеру пятницы я издергалась, устала и выпила брюта…
И тут Остапа унесло. Мама дорогая, мне кажется, столько рыдать даже физически невозможно. Это была буря, фейерверк и черная бездна. Я плакала дома у мамы на ее плече, плакала по дороге домой, уходя от мамы, я плакала дома. Даже пособачилась на эту тему с Ваней. Я его, конечно, понимаю. Он уже в принципе отчаялся хоть ч-т со мной сделать. Наругался на меня, попытался к-т встряхнуть и, будучи абсолютно безуспешным в своих попытках, пошел выносить мусор, всячески наплевав на народные приметы, ибо часы демонстрировали уже за час ночи.
… Я сидела в столовой и, обложившись баночками и бутылочками, пытаясь умыть текущую ручьями косметику, целенаправленно рыдала. Сильно, отчаянно и устало. Немудрено, после стольких уже часов подряд. К трагедии с собакой добавилась к-т, скорее, уже даже пьяная обида на Ваню. Упиваясь своим горем я даже не слышала, как щелкнула входная дверь, и вернулся Ваня. Очнулась я от Ванина вопля: Юля, Нора нашлась!, а эта придурочная била хвостом по полу… Нормальная, живая, здоровая, все такая же глупая Нормандия.
Потом я плакала опять. Не думаю, что от радости, от облегчения скорее. Стало так покойно и несуетно. Взгляд привычно и злобно – бл*! – отметил, что она снова нанесла песка в коридор, а налитый ей суп снова оказался частично разлитым.
А еще, я помню, мы оба смеялись. Ваня зачем-то носил эту паранормальную на руках. Было жутко смешно.
Наутро, конечно, на меня саму невозможно было смотреть без слез. Глаза превратились в крохотные щелочки. Я пролежала пол-утра с чайными пакетиками на глазах и с маской на лице. Не могу сказать, что это мне хоть каплю помогло. Просто все стало на свои места. Так что да здравствуют посты: «Ах, задрали меня эти уебанские зверята!» и рассуждения на тему: «бл*, когда уже свекровь выпишется из дурдома и заберет наконец эту хлыщину!»
Наверное, я просто люблю, когда хорошо. А хорошо, когда все дома. Дело ли тут в самой Норе… ух, как она меня раздражает: бардаком, тупизмом и вообще.

Что до чего-то там конкретного, то абсолютно ничего. Эта тупища, ясен перец, ни хрена не рассказывает, лежит себе такая мудрая на пороге, закатив свои печальные глаза.
Еще будучи в пятницу у мамы, она поделилась инфой, что знает/слышала/рассказывали, что как раз по весне более менее состоятельные люди нанимают за скромную сумму бомжей, чтобы те охраняли их дачи и дачки за городом. Ну как охраняли, чего там от них ожидать, просто видно будет, что к-т в теремке живет и, мол, не полезут грабительством заниматься. Ну вроде как бомжи и приноровились собак туда с собой забирать, для веселья души, так сказать. Не знаю. Мы уже с Ваней собрались в субботу объехать дачки в округе, а тут это чудовище само явилось. Ваня вышел с мусором, а она сидит у двери подъезда. Вот и вся история. Ничего не знаю, ничего не понимаю, но Нора совершенно обыкновенная, даже не грязная и не голодная.
Ну а теперь мне пора входить привычную роль. «Ах, задрали меня эти уебанские зверята!», бл*, когда уже свекровь выпишется из дурдома и заберет наконец эту хлыщину!»

И не ругайся на неё больше) Она хоть и тупая, но как выяснилось, любимая же!
lightning