Мы все живы, здоровы и даже слегка упитаны. Все у нас хорошо, насколько может быть хорошо в вышеописанных обстоятельствах.
О себе промолчу, Ваня тоже в принципе оправился. Так, разразился у нас один раз небольшой семейный кризис, когда он вечером после работы (а у нас, надо сказать, в 6 вечера темно как у негра в жопе) поперся на огород, к отцу. Авторское замечание: дачный поселок весь занесен снегом, да и освещение туда не проведено. Сказал, что ему надо было понять. Хрен знает, понял или нет (ч-т мне подсказывает, что это понять просто невозможно. По крайней мере, логика людей, совершающих поступки подобные этому, вряд ли поддаются нашему объяснению), но сказал, что попрощался и завязал с задаванием вопроса, зачем и почему. И еще отметил, что сам удивлен этому несказанно, но рад, доволен и спокоен, что похороны и поминки прошли без сучка, без задоринки. Конечно, а что еще остается нам, живым?
Единственное, что пугает – Ванина мама. В принципе для нас всех ОН был все равно частью жизни, при чем с тех пор как стали жить отдельно, Ксения, работа и прочие банальности частью жизни довольно небольшой, а вот для нее только теперь и начинаются главные испытания. Никто из нас, конечно, не думает, что она туда же, следом, просто к-т она в религию ударилась. Резко и неожиданно. Вообще она некрещеная. Особо такими вещами не увлекалась, а тут, как ни позвонишь, она все Новый завет читает. Хорошо бы это был просто способ взять себя в руки, способ найти путь и возможность жить дальше, но меня всегда пугали такие резкие перемены с места в карьер.
И еще из Ксениного, мистического. На вопрос, где дедушка Вова? Всегда отвечает, нету. Раньше она придумывала миллиарды ситуаций: то за очками ушел, то на работке, то в магазин мне за мармеладками пошел, а тут, нету. И все, дальше молчит.
Ну вот, дожила до 24 лет, в первый раз побывала на похоронах… И еще, как минимум, еще 24 года этого не видеть.