И, как это ни странно прозвучит из моих уст, похвалы в адрес мужа.
Завтра Ксения и Иван уезжают в отпуск. Муж на две недели, а Хрюндель аж до июля. Уезжают одни. В смысле без меня; едут с моими родителями.
В самой этой истории нет ничего героического, а только едут они к моей бабушке, еще одной бабушке, к моему отцу…. И прочим многочисленным МОИМ родственникам, многих из которых Ваня ни разу в своей жизни не видел.
Оставить Ксению на полное попечение моей мамы на такой долгий срок просто неудобно, к-т ехать ему одному с Фунтосинкой возможно, но тяжело (вплоть до того, что в поезде в туалет не сходить – не бросишь же эту егозу одну в купе), поэтому, скрипя, конечно, сердцем, он едет. Потому что понимает, что не вывезти нашего болезненного Бутусняка с севера, это полный абзац. Ей и так придется киснуть здесь еще весь июль и август. Так пусть немного, но пожарится на южном солнышке. Да и вообще мой отец ни разу Ксению не видел, только на фотографиях. То же могу сказать и бабушках-дедушках со стороны отца.
Вообщем, родина сказала надо, комсомол ответил есть!
Ваньке чрезвычайно благодарна и дико им горжусь. Ибо сама, вот сто пудов, не поехала бы при прочих равных условиях к ЕГО родственникам без него. А он наступает на горло собственной песне, точнее отпуску, и едет. Ради нашей девчонки и ради меня.
Пыс-пыс, и, кстати, последние две недели Ксюн в садик не ходит, а сидит с папой дома. В том числе и в те дни, когда я на сессии и домой не приезжаю.