читать дальшеПоехали с ней в пятницу на автобусе в Мурманск. Я сама миллионы лет не пользовалась общественным транспортом, а уж Ксения и вовсе впервые. Я молча проглотила, когда взрослые люди нарочно усаживаются к окошку и рассаживаются по одному таким образом, чтобы у нас с К. не было бы возможности усесться даже рядышком друг с другом, а потом всю полтора часа дороги будто бы незаметно, но трагично вздыхают от соседства с нею. Мой ребенок, кто бы спорил, никто мне ничего не должен, а без претензий, но вот эта нарочитость, когда укладывают рядом с собой на сиденье сумки-шапки и прочую одежную ересь ну вроде занято, чтобы мы не сели рядом, не обидно, не страшно, по меньшей мере глупо и к-т раздражительно. Ну да ладно, расселись с ней на разных сиденьях, через проход друг от друга. К тому моменту уже стемнело, поэтому включили мультик по ноуту (Спанч Боба смотрели :gigi. Минут сорок пути тетка – та самая из первого абзаца – за сорок, необъятных размеров этсетера, сидящая через 4!!!! Кресла от нас благополучно спала, потом, проснувшись, начала испепелять меня взглядом, типо наш Спанч Боб ее раздражает, а потом все-таки заголосила на весь автобус – выключите немедленно звук: у водителя музыка играет, а у вас на расстоянии в полавтобуса, блять, мультфильм, я с работы, у меня болит голова. Я, конечно, была малость охуемши, особенно в связи с тем, что к-т не сильно много в жизни видала громких ноутов, да и, к слову, автобус тоже
А в субботу ходили с младенчеством в кукольный театр. И все было так прекрасно и удивительно. К. пребывала в прекрасно настроении, на спектакль и даже в буфет в антракте ходила сама, одна, предварительно вытребовав сто рублей, и звонила на трубку, что уселась, что у нее хорошее место и что купила себе сок . Я же лениво отиралась в фойе и читала к-т гламурный журнал. Когда кончился спектакль, я получила в гардеробе Ксенины вещи и стала ждать ее. Фойе у театра маленькое, а народу тучами, никак не разместиться, не переодеться, тем более, что сменная обувь там в обязательном порядке. И мой скромный ребенок никак не проберется через толпу взрослых, стесняясь попросить к-н дядю, чтобы подвинулся. И тут эта очередная женщИна – возраст, размер и тоска в глазах, все как заявлено. И опять претензии: девочка (приятно, конечно, но охуеть же, девочка на рубеже тридцатника), отойди, ты мешаешься, я тут буду внука одевать. Глупость, мелочь и ерунда, хотя меня всегда больно режет эта фамильярность и тыканье в обращении к незнакомым людям. Конечно, но это странное осеннее настроение, ох уж мне оно, стало мне так обидно, что прям Достоевский с его униженными и оскорбленными даже рядом не валялся, да и Ксения наконец прорвалась через сомкнутый строй взрослых, воркующих вокруг своих чад, так что тут я не смолчала: нет, говорю, тут я буду дочь одевать. Так что пришлось мне в процессе выслушать лекцию про потерянное поколение, ну ладно мы, апеллировала тетка ко мне, мы привыкли к очередям, а вы-то чего? И все такое. Мы с К. потом были вознаграждены приятностями, а вот у меня до сих пор дрожит внутри тонкая струна неравновесия и под загадочной ложечкой сосет.
Не мы такие, жизнь такая, наверное. Муторно мне. И гнусно.