Хочешь мира? Готовься к войне.
Историйка, очередная, про промудохуеблядскую пиздопроебину или очередной мой респект про благие намерения, которыми, всем известно, куда выстлана дорога. Все это знают, но одна я там и живу. Местами и временами.
читать дальшеИсторией одного пса в моем исполнении не буду утомлять. Да, однажды в нашей жизни появилась Нормандия, попросту Нора. Страхуилищный худющий крокодил, уши – локаторы, принимающие сигналы из иноземных цивилизаций. По крайней мере хоть этим я пытаюсь оправдать ее поведение. Нет, время ее не изменило. Тот хребет, который неизвестно кто перебил ей в детстве так и остался сломанным. Она по – прежнему писается от страха от занесенной над нею рукой, она навящива, бесхарактерна, не воспитана и ему не поддается, ибо сама по себе процедуры воспитания предполагает и кнут, и пряник, а какой уж кнут… лужа обеспечена. Одним понятием, растение – сорняк, о котором в силу экзюперивского «мы в ответе за тех кого приручили» надо заботиться, кормить, гулять и этсетера, но ничего в замен вы не получите: ни эстетического удовольствия от созерцания этого, мягко говоря, беспородного уродца, ни приятности в общении с живым существом. Ну окромя, конечно, любви. Большой, всепоглощающей ее нелепое существо, которая, к слову, тоже навящива, надоедлива и вызывает массу раздражения.
Ну да ладно. Жила она у свекрови, да и бес с ними, воюют к-т вдвоем, мы так, сбоку припеку. А тут в связи с известными событиями в нашей жизни свекровь лежит в больнице, Нора живет у нас. Ныне началась уже 4 неделя.
И я молчала 3 недели от этого вымораживающего ритма не только ее прогулок и то, что Нормандия боится нашу Джину и когда мы уезжает из дома Нору необходимо отвозить домой к свекрови, иначе х*й его знает чего будет с домом; от ее, прости Господи, ебанутого сломанного характера, ее бесконечных побегов, когда она ночевала черт-те знает где или просто болталась по улице, сорвавшись с поводка, а я то ли молилась, чтобы не пристрелили живодеры, ибо живы и нерушимы внутри идеалы Антуана де Сент –Экзюпери, то ли крестила пальцы и надеялась, что где-то она-таки влетит и ее пристрелят. А потом это существо являлась домой. В мой дом, с вполне мелкой мой любимой Дуропляской и приносило на себе мириады неведомых ужасных заболеваний на холке…
Это все даже полбеды. Я скрипела зубами, убирала и молчала. Гуляла, отбивала Нору от Джины и прочее. Свекровь, приведя ее, пунктирно так намекнула на то, что Нора «погуливает». И да, трудно было не заметить, что собака «течет». Мне было странно – в декабре ее стерилизовали, но собак у нас никогда не было, опыта хрен целых хуй десятых, ну надо так надо. И я снова мыла и драила за ней.
… Ну прямо «как в сказке» прошло три недели. Норина течка превратилась в Ниагарский водопад. Если она где в доме прикладывалась полежать через некоторое время под ней натекала лужа крови. Черной, густой, теплой крови, которую собака своими лапами, звонок стукая когтями по полу, разносила по квартире. Мы мыли полы по три раза в день. Квартира превратилась в мясобойню. Я даже плакала. Но с неба не падал указующий перст и ничем не предлагал мыть голову. Зубы у обоих скрипели, но это волшебное и ужасное слово надо и мы обещали маме/свекрови… Это был АД! К которому добавлялись гроздями висевшие на прогулках Норины ебыри, и я как матушка дуэнья, вытаскивавшая в 7 утра ее из-под к-н очередного беспородного уебана.
К прошедшей среде, то шла третья неделя Нормандиного проживания у нас, я окончательно заипалась: убирать, мыть, плакать. К тому же собаку стало еще, пардон, тОшнить. Регулярно и с удовольствием. В собаке почти 20 кг. Мне больше не нужны эти подробности. Да, я сломалась. Я визжала как истеричка много всяких слов и «усыпление». Я устала и больше не могла. Я столько времени все это носила в себе, я смирилась и решила, что возьму этот грех себе на душу.
Ваня, в миллиардный раз утерев мои сопли, звонил ветеринару. И вот он, писдетснах*йблять, да здравствует гуманность! Животных ныне не усыпляют. Вернее, усыпляют исключительно по жизненным или не жизненным показаниям. За хроническое уебанство и сломанную психику животного статьи не предусмотрено. Было порекомендовано псину привести на прививки и «выпустить из дома». Да здравствует гуманизм! Но зато хоть выяснили, что ее течка 4 неделю подряд это что-то не вполне нормальное.
В минувшую пятницу мы свозили этого крокодила в больницу. Ветеринар долго на нее пялился и сказал, что только вскрытие покажет. Медицинский диагноз этих поносных подъездных дрищей еще наукой не изучен. В пятницу эту нелепость уже уложили на операционный стол. Мы, конечно, испытали гордость за свою дурацкую дворнягу, когда врач сказал, что всю свою жизнь и практику никогда такого не видел. Кишки и внутренности чистили ей чуть ли не ёршиком – все у нее там в полипах к-т, в кистах и опухолях, удалили ей почти все исконно женское, делали капельницы и колят теперь антибиотики. А, еще нарядили в смешной хлопковый «сарафан» чтобы она шов не разлизывала, так что на прогулках мы с ней имеем эффект у общественности, но я, бл*ть, устала.
Наверное, он был в том Божий промысел. И она тогда чуть больше года должна была умереть в моем подъезде, а я вмешалась в этот ход судьбы. И она выжила. Получай фашист гранату!
... Она лежит за моим компьютерным креслом, вытянув свои худющие лапы вперед. ЕЕ чудовищный хлопчатобумажный сарафан удивительно не сочетается с ее влажными вечно печальными глазами, но она живет. Что тут скажешь или поделаешь. Скромно теперь трусит рядом на прогулках, дальше чем на 5 метров не отходит о меня и даже стала капризничать в еде.
Вот, а я вот "влюбилась" в ее ветеринара. Он ужасно милый. И такой душка.
читать дальшеИсторией одного пса в моем исполнении не буду утомлять. Да, однажды в нашей жизни появилась Нормандия, попросту Нора. Страхуилищный худющий крокодил, уши – локаторы, принимающие сигналы из иноземных цивилизаций. По крайней мере хоть этим я пытаюсь оправдать ее поведение. Нет, время ее не изменило. Тот хребет, который неизвестно кто перебил ей в детстве так и остался сломанным. Она по – прежнему писается от страха от занесенной над нею рукой, она навящива, бесхарактерна, не воспитана и ему не поддается, ибо сама по себе процедуры воспитания предполагает и кнут, и пряник, а какой уж кнут… лужа обеспечена. Одним понятием, растение – сорняк, о котором в силу экзюперивского «мы в ответе за тех кого приручили» надо заботиться, кормить, гулять и этсетера, но ничего в замен вы не получите: ни эстетического удовольствия от созерцания этого, мягко говоря, беспородного уродца, ни приятности в общении с живым существом. Ну окромя, конечно, любви. Большой, всепоглощающей ее нелепое существо, которая, к слову, тоже навящива, надоедлива и вызывает массу раздражения.
Ну да ладно. Жила она у свекрови, да и бес с ними, воюют к-т вдвоем, мы так, сбоку припеку. А тут в связи с известными событиями в нашей жизни свекровь лежит в больнице, Нора живет у нас. Ныне началась уже 4 неделя.
И я молчала 3 недели от этого вымораживающего ритма не только ее прогулок и то, что Нормандия боится нашу Джину и когда мы уезжает из дома Нору необходимо отвозить домой к свекрови, иначе х*й его знает чего будет с домом; от ее, прости Господи, ебанутого сломанного характера, ее бесконечных побегов, когда она ночевала черт-те знает где или просто болталась по улице, сорвавшись с поводка, а я то ли молилась, чтобы не пристрелили живодеры, ибо живы и нерушимы внутри идеалы Антуана де Сент –Экзюпери, то ли крестила пальцы и надеялась, что где-то она-таки влетит и ее пристрелят. А потом это существо являлась домой. В мой дом, с вполне мелкой мой любимой Дуропляской и приносило на себе мириады неведомых ужасных заболеваний на холке…
Это все даже полбеды. Я скрипела зубами, убирала и молчала. Гуляла, отбивала Нору от Джины и прочее. Свекровь, приведя ее, пунктирно так намекнула на то, что Нора «погуливает». И да, трудно было не заметить, что собака «течет». Мне было странно – в декабре ее стерилизовали, но собак у нас никогда не было, опыта хрен целых хуй десятых, ну надо так надо. И я снова мыла и драила за ней.
… Ну прямо «как в сказке» прошло три недели. Норина течка превратилась в Ниагарский водопад. Если она где в доме прикладывалась полежать через некоторое время под ней натекала лужа крови. Черной, густой, теплой крови, которую собака своими лапами, звонок стукая когтями по полу, разносила по квартире. Мы мыли полы по три раза в день. Квартира превратилась в мясобойню. Я даже плакала. Но с неба не падал указующий перст и ничем не предлагал мыть голову. Зубы у обоих скрипели, но это волшебное и ужасное слово надо и мы обещали маме/свекрови… Это был АД! К которому добавлялись гроздями висевшие на прогулках Норины ебыри, и я как матушка дуэнья, вытаскивавшая в 7 утра ее из-под к-н очередного беспородного уебана.
К прошедшей среде, то шла третья неделя Нормандиного проживания у нас, я окончательно заипалась: убирать, мыть, плакать. К тому же собаку стало еще, пардон, тОшнить. Регулярно и с удовольствием. В собаке почти 20 кг. Мне больше не нужны эти подробности. Да, я сломалась. Я визжала как истеричка много всяких слов и «усыпление». Я устала и больше не могла. Я столько времени все это носила в себе, я смирилась и решила, что возьму этот грех себе на душу.
Ваня, в миллиардный раз утерев мои сопли, звонил ветеринару. И вот он, писдетснах*йблять, да здравствует гуманность! Животных ныне не усыпляют. Вернее, усыпляют исключительно по жизненным или не жизненным показаниям. За хроническое уебанство и сломанную психику животного статьи не предусмотрено. Было порекомендовано псину привести на прививки и «выпустить из дома». Да здравствует гуманизм! Но зато хоть выяснили, что ее течка 4 неделю подряд это что-то не вполне нормальное.
В минувшую пятницу мы свозили этого крокодила в больницу. Ветеринар долго на нее пялился и сказал, что только вскрытие покажет. Медицинский диагноз этих поносных подъездных дрищей еще наукой не изучен. В пятницу эту нелепость уже уложили на операционный стол. Мы, конечно, испытали гордость за свою дурацкую дворнягу, когда врач сказал, что всю свою жизнь и практику никогда такого не видел. Кишки и внутренности чистили ей чуть ли не ёршиком – все у нее там в полипах к-т, в кистах и опухолях, удалили ей почти все исконно женское, делали капельницы и колят теперь антибиотики. А, еще нарядили в смешной хлопковый «сарафан» чтобы она шов не разлизывала, так что на прогулках мы с ней имеем эффект у общественности, но я, бл*ть, устала.
Наверное, он был в том Божий промысел. И она тогда чуть больше года должна была умереть в моем подъезде, а я вмешалась в этот ход судьбы. И она выжила. Получай фашист гранату!
... Она лежит за моим компьютерным креслом, вытянув свои худющие лапы вперед. ЕЕ чудовищный хлопчатобумажный сарафан удивительно не сочетается с ее влажными вечно печальными глазами, но она живет. Что тут скажешь или поделаешь. Скромно теперь трусит рядом на прогулках, дальше чем на 5 метров не отходит о меня и даже стала капризничать в еде.
Вот, а я вот "влюбилась" в ее ветеринара. Он ужасно милый. И такой душка.
солнце медленно перелетит из южного полушария в северное, и весна наступит совершенно официально. 
Опять клялась в вечной любви, хвалила и одаривала комплиментами, которые я благодушно принимала. Даже без зазрения совести.
Просидев за болтовней гораздо дольше, чем позволял нам наш обед (начальница опять же провозглашала в мою честь заранее заготовленные тосты, что я аж прямо, вылакакав винища, растрогалась), мы, «случайно» завернув в магазин, находящийся в противоположной от работки стороне, купили еще бутылку красного сухенького… А потом начальница взялась хлопать хлопушки с конфетти, в окружении которых на рабочем столе я сижу и до сих пор!
Короче говоря, без поллитра не разберешься. Я прямо даже прозрела. Живут же, бл*, люди! (Петр I) 